Скрытый текст

-- А здесь у вас всегда обезьяны по улицам бродят? --
спросила Сельма.
-- Нет, -- сказал Андрей, помрачнев. -- Только с
сегодняшнего дня. В честь твоего прибытия.
-- Очеловечивать их будете? -- вкрадчиво осведомилась
Сельма.
Андрей через силу ухмыльнулся.
-- Это уж как придется, -- сказал он. -- Может быть,
действительно придется очеловечивать. Эксперимент есть
Эксперимент.
При всей издевательской сумасбродности мысль эта
показалась ему не лишенной какого-то рационального зерна. Надо
будет вечером этот вопрос поднять, мелькнуло у него в голове.
Но тут же у него возникла и другая мысль.
-- Ты что вечером собираешься делать? -- спросил он.
-- Не знаю. Как придется. А что здесь у вас делают?
Раздался стук в дверь. Андрей посмотрел на часы. Было уже
семь, сборище начиналось.
-- Сегодня ты -- у меня, -- сказал он Сельме решительно. С
этим разболтанным существом действовать можно было только
решительно. -- Веселья особенного не обещаю, но с интересными
людьми познакомишься. Идет?
Сельма пожала плечиком и стала оправлять волосы. Андрей
пошел открывать. В дверь стучали уже каблуком. Это был Изя
Кацман.
-- У тебя что -- женщина? -- спросил он прямо с порога. --
Когда ты, наконец, звонок поставишь?
Как всегда, в первые минуты появления на сборище Изя был
аккуратно причесан, при крахмальном воротничке и при сверкающих
манжетах. Узкий отглаженный галстук с высокой точностью
располагался на линии нос -- пупок. Но все равно, Андрей
предпочел бы сейчас увидеть Дональда или Кэнси.
-- Заходи, заходи, трепло, -- сказал он. -- Что это с
тобой сегодня -- раньше всех заявился?
-- А я знал, что у тебя женщина, -- ответствовал Изя,
потирая руки и хихикая, -- и поспешил взглянуть.
Они вошли в столовую, и Изя широкими шагами устремился к
Сельме.
-- Изя Кацман, -- представился он бархатным голосом. --
Мусорщик.
-- Сельма Нагель, -- лениво отозвалась Сельма, протягивая
руку. -- Шлюха.
Изя даже закряхтел от наслаждения и бережно поцеловал
протянутую руку.
-- Между прочим! -- сказал он, поворачиваясь к Андрею и
снова к Сельме. -- Вы слыхали? Совет районных уполномоченных
рассматривает проект решения, -- он поднял палец и повысил
голос, -- "Об упорядочении положения,
создавшегося в связи с наличием в городской черте больших
скоплений собакоголовых обезьян"... Уф! Предлагается всех
обезьян зарегистрировать, снабдить металлическими ошейниками и
бляхами с собственными именами, а затем приписать к учреждениям
и частным лицам, которые впредь и будут за них ответственны! --
Он захихикал, захрюкал и с протяжными тоненькими стонами
принялся бить кулаком правой руки в раскрытую ладонь левой. --
Грандиозно! Все дела заброшены, на всех заводах срочно
изготовляют ошейники и бляхи. Господин мэр лично берет под свою
опеку трех половозрелых павианов и призывает население
следовать его примеру. Ты возьмешь себе павианиху, Андрей?
Сельма будет против, но таково требование Эксперимента! Как
известно, Эксперимент есть Эксперимент. Надеюсь, вы не
сомневаетесь, Сельма, что Эксперимент есть именно Эксперимент
-- не экскремент, не экспонент, не перманент, а именно
Эксперимент?..
Андрей сказал, с трудом прорвавшись сквозь бульканье и
стоны:
-- Ну пошел, пошел трепаться!..
Этого он больше всего опасался. На свежего человека такой
вот нигилизм и наплевизм должен был производить самое
разрушительное действие. Конечно, куда как заманчиво бродить
вот так из дома в дом, хихикать и оплевывать все направо и
налево, вместо того, чтобы, стиснув зубы...
Изя перестал хихикать и возбужденно прошелся по комнате.
-- Может быть, это и трепотня, -- сказал он. -- Возможно.
Но ты, Андрей, как всегда ни черта не понимаешь в психологии
руководства. В чем, по твоему, назначение руководства?
-- Руководить! -- сказал Андрей, принимая вызов. --
Руководить, а не трепаться, между прочим, и не болтать.
Координировать действия граждан и организаций...
-- Стоп! Координировать действия -- с какой целью? Что
является конечной целью этого координирования?
Андрей пожал плечами.
-- Это же элементарно. Всеобщее благо, порядок, создание
оптимальных условий для движения вперед...
-- О! -- Изя опять вскинул палец. Рот его приоткрылся,
глаза выкатились. -- О! -- повторил он и снова замолчал. Сельма
смотрела на него с восхищением. -- Порядок! -- провозгласил
Изя. -- Порядок! -- глаза его выкатились еще больше. -- А
теперь представь, что во вверенном тебе городе появляются
бесчисленные стада павианов. Изгнать ты их не можешь -- кишка
тонка. Кормить их централизованно ты тоже не можешь -- не
хватает жратвы, резервов. Павианы попрошайничают на улицах --
вопиющий беспорядок: у нас нет и не может быть попрошаек!
Павианы гадят, за собой не убирают, и никто за ними убирать не
намерен. Какой отсюда напрашивается вывод?
-- Ну, уж во всяком случае, не ошейники надевать, --
сказал Андрей.
-- Правильно! -- сказал Изя с одобрением. -- Конечно, не
ошейники надевать. Первый же напрашивающийся деловой вывод:
скрыть существование павианов. Сделать вид, что их вовсе нету.
Но это, к сожалению, тоже невозможно. Их слишком много, а
правление у нас пока еще до отвращения демократическое. И вот
тут появляется блестящая в своей просторе идея: упорядочить
присутствие павианов! Хаос, безобразие узаконить и сделать
таким образом элементом стройного порядка, присущего правлению
нашего доброго мэра! Вместо нищенствующих и хулиганящих стад и
шаек -- милые домашние животные. Мы же все любим животных.
Королева Виктория любила животных. Дарвин любил животных. Даже
Берия, говорят, любил некоторых животных, не говоря уже о
Гитлере...
-- Наш король Густав тоже любит животных, -- вставила
Сельма. -- У него -- кошки.
-- Прекрасно! -- воскликнул Изя, ударяя кулаком в ладонь.
-- У короля Густава -- кошки, а у Андрея Воронина --
персональный павиан. А если он очень любит животных, то даже
два павиана...